Добросовестность, разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота. Мониторинг правоприменения Принципы разумности и соразмерности в иных спорах
Иванова С.А., заведующая кафедрой гражданского права Академии труда и социальных отношений, кандидат юридических наук.
В идеале все действия людей должны быть справедливыми, разумными и добросовестными. Поскольку люди не существуют обособленно, их постоянное взаимодействие требует установления норм, закрепляющих определенные правила поведения, в частности в обязательственном праве. Какими должны быть эти правила и, главное, как они должны соотноситься с принципом социальной справедливости, разумности и добросовестности?
Согласно ст. 307 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) обязательства определяются как обязанность одного лица (должника) совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, например передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Общими началами обязательственного права являются:
свобода договора, позволяющая его участникам избирать партнера и условия заключаемого договора (ст. 421 ГК РФ);
недопустимость одностороннего отказа от исполнения принятых обязательств, или стабильность обязательств (ст. 310 ГК РФ);
строгая имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств, которую предприниматели несут независимо от наличия их вины, если иное не предусмотрено законом (ч. 3 ст. 401 ГК РФ).
Принцип договорной свободы - один из краеугольных камней всего современного гражданского строя. Уничтожение этого принципа обозначало бы полный паралич гражданской жизни, обречение ее на неподвижность. Против своей воли никто не обязан вступать в договор. Это положение естественно и справедливо, поскольку принуждение к заключению договора иначе как насилием над субъектом гражданских правоотношений (попранием его законных прав и свобод) не назовешь. Принцип договорной свободы обозначает право частных лиц заключать договоры любого содержания.
Известные ограничения принципа договорной свободы неизбежны, и весь вопрос заключается в том, насколько далеко они могут идти, не нарушая при этом принцип социальной справедливости, и в каких терминах могут быть выражены, не противореча этому же принципу. Безусловно, не подлежит сомнению тот факт, что недопустим договор, противоречащий закону: государство имеет право определять необходимые условия общежития, и, естественно, частным лицам не может быть предоставлена возможность идти против закона и разрушать устанавливаемый им порядок.
Действие принципа стабильности обязательств (ст. 310 ГК РФ) состоит в том, что, во-первых, недопустим односторонний отказ от исполнения обязательства, во-вторых, стабильность обязательств выражает постоянство их содержания, а именно недопустимость его одностороннего изменения вне зависимости от того, установлены права и обязанности сторон законом или соглашением сторон. Принцип стабильности связывает и должника, и кредитора: не только должник не вправе отказаться от исполнения лежащей на нем обязанности, но и кредитор - от принятия предложенного ему надлежащего исполнения (ч. 1 ст. 406 ГК РФ). А если подобные нарушения сторонами все же допущены, вступают в действие установленные законом санкции, например возмещение убытков просрочившей стороной (ст. 405 - 406 ГК РФ).
Возможность одностороннего отказа от исполнения предусматривается законом для одной из сторон в договорном обязательстве вследствие допущенного другой стороной существенного нарушения своих обязанностей (ч. 2. ст. 450 ГК РФ), под которым понимается нарушение, влекущее для другой стороны такой ущерб, что она в значительной мере лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. В других случаях возможность одностороннего отказа не зависит от правонарушения и связывается либо с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора (ст. 451 ГК РФ), либо с существом соответствующего обязательства (например, беспрепятственный отказ от исполнения договора поручения вследствие доверительного характера данной сделки). Помимо указанного кредитор может отказаться от принятия исполнения, простив долг, если только это не нарушает права других лиц в отношении имущества кредитора (ст. 415 ГК РФ).
Обязательства должны исполняться надлежащим образом. Во-первых, в законодательной установке (ст. 309 ГК РФ), руководствуясь условиями и требованиями, предусмотренными законодательством, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или обычно предъявляемыми требованиями. Во-вторых, необходимо исполнять обязательство с соблюдением всех особенностей порядка исполнения относительно предмета, способа, срока, места и субъектов исполнения. В обязательствах, основанием возникновения которых служит договор, стороны, определяя права и обязанности, своим соглашением могут установить и порядок их реализации. Именно поэтому большинство норм, регламентирующих порядок исполнения договорных обязательств, диспозитивны: содержащиеся в них правила применяются к исполнению конкретного обязательства при отсутствии иного соглашения между сторонами. Например , оплата работ по договору подряда может предшествовать передаче окончательного результата работы, возможна также оплата каждого отдельного этапа, авансирование. Но если соглашением сторон способ исполнения обязанности по расчетам не определен, применяется правило, установленное ч. 1 ст. 711 ГК РФ: заказчик обязан уплатить подрядчику обусловленную цену после окончательной сдачи результатов работы.
Имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств установлена нормой ч. 3 ст. 401 ГК РФ. Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушения обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств. Устанавливая презумпцию вины нарушителя обязательства, ГК РФ возлагает на него бремя доказывания отсутствия вины. По существу, должник достигает такого результата, если ему удается доказать, что нарушение обязательства было вызвано обстоятельствами, которые исключают его вину, например действием стихийных сил природы или поведением третьих лиц, за которых должник не отвечает. На кредитора возлагается доказательство самого факта нарушения обязательства.
Требование действовать справедливо - наиболее общее правило поведения в обществе. Все остальные являются его конкретизацией. Поэтому, когда недостаточно конкретных норм, необходимо обращаться к принципу социальной справедливости. Правило об этом закреплено в ч. 2 ст. 6 ГК РФ: "При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости". Использование понятия "справедливость" только в трех статьях ГК РФ (ч. 2 ст. 6, ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101) отнюдь не означает, что другие нормы вообще не содержат принцип социальной справедливости. Действительно, как принцип гражданского права принцип социальной справедливости прямо не сформулирован, однако его незримое "присутствие" в нормах ГК РФ можно увидеть. Проанализируем сначала нормы ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101 ГК РФ, содержащие понятие "справедливость", а затем перейдем к другим нормам ГК РФ, в которых принцип социальной справедливости не прямо, но опосредованно содержится.
Согласно ч. 3 ст. 451 ГК РФ при расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора. Это означает, в частности, что предметом требования могут быть и суммы, уплаченные сторонами друг другу до расторжения договора. Важно, что норма содержит слова "исходя из необходимости справедливого", а не, например, "исходя из справедливого". "Справедливость" здесь выступает именно как необходимость, в данном случае - обязанность суда следовать общему принципу права - принципу социальной справедливости. Фраза "необходимость справедливого распределения" в данном случае выступает в качестве косвенного утверждения о том, что принцип социальной справедливости универсален (всеобщ), является определяющим, в том числе для гражданского законодательства, нормы которого не могут его проигнорировать <*>.
<*> Однако это относится не только к правотворчеству, но и к правоприменению, ведь данная норма предписывает судебным органам в процессе своей деятельности соблюдать принцип социальной справедливости.
Спорной является возможность применения ст. 451 ГК РФ в случаях, когда после заключения договора принят закон, устанавливающий иные обязательные для сторон правила, чем действовавшие в момент заключения договора, и при этом оговорено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров (ч. 2 ст. 422 ГК РФ). С одной стороны, императивный характер этих предписаний как будто лишает стороны права предъявлять в суде требования о расторжении или изменении договора, хотя и не исключает для них возможность расторгнуть или изменить договор по соглашению между собой (ч. 1 ст. 450 ГК РФ).
С другой стороны, если стороны по общему правилу свободны в заключении договора (ч. 1 ст. 421 ГК РФ) и должны исходить из обязательных для них правил (ч. 4 ст. 421 ГК РФ), то изменение этих обязательных правил не может не рассматриваться в качестве существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора. В современных условиях применение в этих случаях ст. 451 ГК РФ было бы целесообразным, поскольку запрет применения указанной статьи противоречил бы принципу социальной справедливости, безо всяких к тому оснований ограничивая права (возможности) сторон договора.
Согласно ч. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием его возмещения. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. В данном случае принцип разумности и справедливости является важнейшим для определения судом размера компенсации морального вреда. Компенсация предназначена для сглаживания нанесенных индивиду моральных травм, и ее размер, определяемый судом, по своей природе не может быть точно просчитан и четко определен.
Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности. Отсюда вытекает важный вывод: прямая фиксация в нормах только трех статей ГК РФ понятия "справедливость" отнюдь не означает, что этот один из важнейших принципов права в целом не нашел своего должного выражения в нормах ГК РФ.
Более того, на наш взгляд, принцип социальной справедливости (как общий принцип права) нашел свое воплощение в принципах разумности и добросовестности (как отраслевых принципах права). Он как бы "растворился" в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является составной частью более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, следует выяснить роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".
Требования добросовестности, разумности и справедливости, предъявляемые к субъектам отношений, подпадающих под действие аналогии права, определяют характер поведения субъектов в период возникновения и существования данных отношений. "Добросовестность" означает фактическую честность субъектов в их поведении, "разумность" - осознание правомерности своего поведения, "справедливость" - соответствие поведения субъектов господствующим в обществе морально-этическим и нравственным нормам, а значит, осознание честности и правомерности поведения являются составными частями осознания справедливости своих действий (поведения). Добросовестность и разумность - это составляющие (грани) принципа социальной справедливости, которыми последний, однако, не исчерпывается. Нормы объективного права описывают поведение эталонных (средних) людей, способных осознавать определенный объем причинно-следственных связей окружающего мира, в том числе и границы чужих интересов. Отсюда можно вывести правило: каждый вменяемый человек, совершая любое действие, не должен нарушать справедливую границу интересов других лиц и всего общества.
Что представляет собой принцип разумности, который должен сочетаться (как это наглядно видно из текста ч. 2 ст. 1101 ГК РФ) с принципом социальной справедливости? Что общего у принципа разумности с принципом добросовестности и, наконец, как они соотносятся с принципом социальной справедливости?
О разумности в гражданском законодательстве России идет речь значительно чаще, чем о добросовестности. В ГК РФ говорится о разумной цене товара (ст. 524, 738), разумных расходах (ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст. 314, 345, 375 и др.). Уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков.
Учитывая, что понятие "разумный" является традиционным для англо-американского права, представляется целесообразным обратиться к подходам английской юридической науки к толкованию этой категории и случаям ее применения. В англо-американском праве понятие "разумный человек" (reasonable man) используется очень широко и определяется как "обычный гражданин", иногда называемый "человеком из автобуса".
В отличие от добросовестности, являющейся характеристикой совести человека, отягощенной или не отягощенной знанием о возможном причинении вреда другому лицу, разумность характеризует объективную сторону его действий. При решении вопроса о разумности оцениваемые действия сравниваются с эталонными действиями среднего человека. И если оказывается, что они менее полезны или более вредны для указанного в законе лица (чаще всего им является контрагент в обязательственном правоотношении), чем действия в той же ситуации разумного человека, значит, требование разумности соблюдено не было.
На первый взгляд может показаться странным, что слово "разумность", которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий. Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком. Обычно говорят, что нормальный человек, желая совершить определенное действие (осуществить право или исполнить обязанность), был способен сделать это в конкретных условиях. При этом не имеет значения, знал или нет конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека.
Для закрепления в законодательстве требования разумных действий может использоваться не только термин "разумность". Так, ст. 441 ГК РФ гласит: "Когда в письменной оферте не определен срок для акцепта, договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, до окончания срока, установленного законом или иными правовыми актами, а если такой срок не установлен, - в течение нормально необходимого для этого времени". В данном случае под "нормально необходимым" следует понимать не что иное, как разумное время.
Категории "добросовестность" и "разумность" взаимосвязаны. Понятиями "добросовестность" и "недобросовестность" обозначается проявляемое в процессе совершения действий психическое отношение лица к предвидимому вреду или возможности его предвидения, имеющейся у среднего вменяемого (разумного) человека. Однако юридические последствия для участников гражданских правоотношений наступают не только при разумном осознании ими противоправности своих действий и предвидении вреда, наступающего в результате их совершения, но и разумном осознании и предвидении иных обстоятельств, которые могут зависеть, а могут и не зависеть от их действий. Следовательно, среднее понимание и предвидение (психическая разумность), являющиеся элементами конструкции добросовестности, могут иметь и самостоятельное правовое значение. В российской судебной практике последнего времени уже можно встретить решения, в которых действия сторон оцениваются с точки зрения их соответствия требованию разумного предвидения. Так, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 марта 1997 г. N 1654/96 указывается, что возросшие эксплуатационные расходы по содержанию жилищного фонда нельзя рассматривать в качестве существенного изменения обстоятельств, которые стороны договора не могли разумно предвидеть.
Требование разумности обязывает субъекта выбирать действие и осуществлять его так, чтобы оно при нормальном развитии причинно-следственных связей имело хотя бы минимальную полезность для кредитора в обязательственном правоотношении либо иного названного в законе лица. В отличие от механизма воздействия на субъекта норм, точно описывающих меру дозволенного или запрещенного поведения, требование разумности заставляет его взвешивать на "весах совести" свои и чужие интересы.
Совершая любые поступки, человек стремится максимально соблюсти собственные интересы. В то же время различные запреты, содержащие требование добросовестности, заставляют его не совершать действия, влекущие вредные последствия для других лиц. Несмотря на то что в некоторых случаях соблюдение запретов противоречит интересам лица, добросовестный субъект предвидит возможные вредные последствия своих действий и не совершает их. Установленная запретом деликта или специальными запретами, точно описывающими недопустимое поведение, граница между своими и чужими интересами является четкой и без особого труда осознается как субъектами прав и обязанностей, так и судом. Если применительно к точно определенным правам и обязанностям требование добросовестности заставляет человека воздерживаться от предвидимого вредоносного действия, модель которого точно описана в законе или договоре, то требование разумности заставляет его корректировать свои действия с учетом границы интересов другого лица, не являющейся четкой. Субъект должен совершать действие, минимизируя возможные негативные для другого лица последствия. Граница разумности - это действие, справедливо учитывающее интересы обеих сторон: как действующего субъекта, так и того, в чьих интересах установлено требование разумности. Действие, являющееся менее эффективным для другого лица, чем разумное, считается неправомерным.
Понятие "разумность" используется в текстах нормативных правовых актов в случаях, когда необходимо установить "плавающую" границу субъективного права или обязанности. Чем менее конкретно описано действие в объективном праве или договоре, тем более необходимым является использование критерия разумности для выяснения того, соответствует ли оно модели дозволенного или должного поведения. Анализируя действующий ГК РФ, можно увидеть, что в большинстве случаев требованием разумности обусловлены именно конкретные действия: продажа товара по разумной цене (ст. 524), разумный срок исполнения обязательств (ст. 314) и т.д.
Остановимся чуть более подробно на ст. 524 ГК РФ. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства продавцом покупатель купил у другого лица по более высокой, но разумной цене товар взамен предусмотренного договором, покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 1 ст. 524 ГК РФ). В целом эта норма соответствует принципу социальной справедливости, поскольку покупатель, по сути "пострадавший" от неисполнения продавцом условий договора, был вынужден тратить свое время на поиски нового продавца и покупать товар по более высокой цене (в условиях рынка это нормальная ситуация). Если бы продавец не нарушил взятые на себя обязательства, покупателю не пришлось бы осуществлять все эти действия. Поэтому с точки зрения справедливости в обществе право покупателя предъявить продавцу требование о возмещении убытков само по себе правильно, справедливо. Справедливым является и порядок определения объема таких убытков - он не должен превышать разницу между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке. Превышение этой разницы не было бы равноценной компенсацией покупателю за доставленные продавцом "неудобства", а потому не было бы справедливым. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства покупателем продавец продал товар другому лицу по более низкой, чем предусмотренная договором, но разумной цене, продавец может предъявить покупателю требование о возмещении убытков (имеется в виду разница между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 2 ст. 524). Следствием соблюдения в этих нормах разумного срока и разумной цены является реализация принципа социальной справедливости. Эти и другие подобные им нормы содержат указание на два элемента:
- определенный (право или обязанность совершать конкретное действие);
- неопределенный (срок, расходы, цена и т.д.).
Справедливый предел устанавливается для количественной характеристики второго, неопределенного элемента, который может быть назван линейным параметром действия. Таким образом, требование справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Однако социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики.
Представляется, что требования разумности иных действий, чем те, о которых говорится в законодательстве, могут устанавливаться и в договорах. Поэтому вряд ли следует возражать против присутствия понятия "разумность" в образцах договоров. В то же время следует учитывать, что с помощью понятия "разумность" устанавливается требование справедливого поведения; а так как это правило недостаточно определено, его следует применять лишь в случаях, когда невозможно или нежелательно установить четкие правила, и полезность данной категории превышает негативные последствия ее использования. Наличие в договорном условии этого понятия может стать причиной споров и судебных разбирательств. Включая его в договор, стороны должны осознавать, что они увеличивают вероятность затрат своего времени и средств на взаимные претензии и судебные тяжбы. В случае спора о разумности тяжущиеся стороны будут вынуждены удовлетвориться тем, как ее понимает суд, точка зрения которого может отличаться от мнений обеих сторон.
Итак, подведем некоторые итоги.
- Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности.
- Принцип социальной справедливости как общий принцип права опосредованно выражается во многих нормах и институтах обязательственного права, как бы растворяясь в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является одной из составляющих более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, во всех случаях необходимо выяснять роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".
- Требование социальной справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Наряду с этим социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики. Нередко обязанность надлежащего выполнения точно определенных описательно-результативных моделей поведения подкрепляется требованием разумности качества действий или их результата. Например , ч. 2 ст. 469 ГК РФ гласит: "При отсутствии в договоре купли-продажи условий о качестве товара продавец обязан передать покупателю товар, пригодный для целей, для которых товар такого рода обычно используется". Данное правило действует в случаях отсутствия в договоре качественных характеристик модели поведения, каковой является предоставление товара, или когда имеющихся характеристик недостаточно.
(Р еспублика Беларусь , г . Минск )
Аннотация. Статья посвящена исследованию принципов добросовестности, разу м ности и справедливости в гражданском праве Российской Федерации. Можно говорить о схожести понятий, но и о различных их интерпретациях. На сегодняшний день ни ро с сийское, ни западное право не имеют в своем гражданском законодательстве сформул и рованного определения добросовестности, разумности и справедливости. Следовательно, необходимо закрепить дефиниции данных принципов в Гражданском кодексе Российской Федерации.
Ключевые слова: разумность, добросовестность, справедливость, гражданское право, принципы .
Роль принципов добросовестности, справедливости и разумности заключается в том, что они определяют и регулируют поведение субъектов. При решении в о проса о данных принципах в гражданском праве следует также учитывать, что целью будет являться соответствие нормам права правомерного поведения. Полагаем, что закрепление принципа добросовестности в различных статьях позволяет говорить о самостоятельности значения данного принципа.
Нормативное закрепление принципа добросовестности позволяет разграничить его с принципами разумности и справе д ливости, придать ему самостоятельное значение. Заслуживает поддержки идея о том, что справедливости в гражданском праве присущ субъективно объективный характер. С одной стороны, справедл и вость отражает намерение участника гр а жданских отношений сопоставлять свои интересы с интересами других участников (например, контрагентов по договору), с другой стороны, она представляет собой определенн ое объективн ое условие чел о веческого существования, без которо го немыслим весь гражданский оборот .
В российском гражданском праве до б росовестность рассматривается: как оц е ночное понятие для определения повед е ния субъектов гражданского правоотн о шения. В ст. 1 ч.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) указано, что при установлении, осущест в лении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно и что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросов е стного поведения. В соответствии с этим можно сделать вывод, что в данной статье не закрепляется принцип добросовестн о сти, а устанавливается обязанность до б росовестного поведения. В свою очередь, в соответствии с п. 2 ст. 6 ч.1 ГК РФ у с тановлено, что при невозможности и с пользования аналогии закона права и об я занности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского з а конодательства (аналогия права) и треб о ваний добросовестности, разумности и справедливости. Кроме того, в п. 5 ст. 1 ч. 1 ГК РФ закреплено еще одно важное правило: никто не вправе извлекать к а кие-либо преимущества из недобросов е стного и незаконного поведения. Эта ст а тья непосредственно связана со связью принципов добросовестности, разумности и справедливости.
О разумности в гражданском законод а тельстве России идет речь значительно чаще, чем о добросовестности. Так, н а пример, в гражданском законодательстве РФ закреплены нормы о разумной цене товара (ст. 524 ч.2 ГК РФ) , разумных расходах (ст. 520 ч.2 ГК РФ) , разумном ведении дел (ст. 72, 76 ч.1 ГК РФ) , р а зумном предвидении изменения обсто я тельств (ст. 450 ч.1 ГК РФ) . Когда в законе говорится о разумной цене товара или разумных расходах, конечно, не им е ется в виду, что цена или расходы облад а ют разумом. Разумными следует считать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным, средним уро в нем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Под разумной ценой и разумными расходами следует понимать такие цену и расходы, которые готов заплатить или п о нести разумный человек. Однако уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Например, действия среднего покупателя отличаются от де й ствий среднего директора магазина. П о следний осуществляет управленческие функции, что предполагает наличие у него правовых и экономических знаний, а также опыта управления торговыми предпр и ятиями. Изложенное позволяет утве р ждать, что разумность пронизывает и обусловливает действие практически всех гражданско-правовых институтов, исходя из чего ее так же, как и добросовестность, можно считать не просто принципом гр а жданского права, но основным началом гражданского законодательства. Однако российский законодатель также не опр е деляет понятия разумности в ГК РФ.
Основные начала гражданского зак о нодательства, показанные в ст. 1 ч. 1 ГК РФ являются основными элементами принципа справедливости в гражданском праве. Соответственно нарушение (н е применение или неправильное применение к конкретным гражданско-правовым о т ношениям) хотя бы одного из основных начал гражданского законодательства в е дет к несоблюдению принципа справе д ливости в гражданском праве. Совреме н ной системой права Российской Федерации и отраслевым законодательством спр а ведливость воспринята как свойство, в о площенная в праве, идея, а в некоторых случаях и как норма-принцип (ст. 6, 43, 60 УК РФ) . Полагаем, что принцип спр а ведливости в гражданском праве предп о лагает системность, то есть одновреме н ность реализации в законотворческой и правоприменительной сферах, а также в правосознании. Всеобщность и униве р сальность принципа справедливости как отраслевого принципа гражданского права означают, что он един для всех без и с ключения субъектов гражданских прав о отношений. Понятие «справедливость» закрепляется в гражданском законод а тельстве РФ (п. 2 ст. 6 ч. 1 ГК РФ, п. 3 ст. 451 ч. 1 ГК РФ и п. 2 ст. 1101 ч. 2 ГК РФ) . Анализируя текст ГК РФ, нужно отметить отсутствие упоминания о при н ципе социальной справедливости. Это о з начает, что общий принцип социальной справедливости применительно к гра ж данскому праву трансформировался в о т раслевой принцип справедливости.
Принцип справедливости тесно вза и модействует с принципом добросовестн о сти, обеспечивая добросовестное выпо л нение обязательств. Оба они тесно связаны с принципом разумности, так как они взаимодополняют друг друга. Принципы справедливости, добросовестности и р а зумности в гражданских правоотношениях имеющие субсидиарное значение в гра ж данском праве, находят свое отражение не только в случаях, прямо предусмотренных в гражданском кодексах, но и во всех иных случаях, когда гражданско-правовая норма допускает свободу усмотрения участников указанных правоотношений.
Библиографический список
1. Тобота , Ю. А. Принцип справедливост і , добросов і стност і і розумност і у цив і льному прав і : автореф . дис . …канд. юрид . наук : 12.00.03 / Ю. А. Тобота; Нац. ун-т « Юрид . акад. України і м . Ярослава Мудрого» . – Харк і в, 2011. – 18 с.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации : ч . 1, 30 нояб . 1994 г., № 51-Ф3: в ред. Закона от 29.07.2017 г. // Информационно-правовой портал [Элект ронный ресурс]. – Режим доступа : http://base.garant.ru/10164072/. – Дата доступа : 20.08.2017.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ : в ред. от 29.07.2017 г. [Электро нный ресурс]. – Режим доступа : http://www.consultant.ru/online/base/?req=doc;base=LAW;n=12681. – Дата доступа: 20.08.2017.
THE ROLE OF PRINCIPLES OF CONSCIENTIOUSNESS, REASONABLENESS AND JUSTICE IN THE CIVIL LAW OF THE RUSSIAN FEDERATION
E.Y. Antsiferova , student
Academy of Public Administration under the aegis of the President of the Republic of Be l arus (Republic of Belarus, Minsk)
Abstract. The article is devoted to the study of the principles of conscientiousness, reason a bleness and justice in the civil law of the Russian Federation. We can talk about the similarity of concepts, but also about their various interpretations. Now, Russian and Western law don’t have in its civil law the formulated definition of conscientiousness, reasonableness and justice. Therefore, it is necessary to consolidate the definitions of these principles in the Civil Code of the Russian Federation.
Keywords: reasonableness, conscientiousness, justice, civil law, principles.
Е.Е. БОГДАНОВА, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e-mail: [email protected] Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.
Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт
Страницы в журнале: 72-77
Е.Е. БОГДАНОВА,
профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e -mail : Bogdanova .ee @yandex .ru
Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.
Ключевые слова: добросовестность, разумность, справедливость, баланс прав и обязанностей сторон, недобросовестность, несправедливые условия договора.
The principles of integrity, fairness and reasonableness as the basic principles of civil law
Bogdanova E.
In given article the author conducts comparative research of the principles of good faith, reasonableness, fairness, concerning contract relations, makes recommendations for the introduction of the principles in art. 1 of the Civil Code as the basic principles of Civil Law.
Keywords: good faith, reasonableness, fairness, balance of rights and obligations of the parties, bad faith, unfair contract terms.
В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее - Концепция) предполагается введение в гражданское право принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных начал гражданско-правового регулирования. Этот принцип самым кардинальным образом способен повлиять на дальнейшее развитие гражданского законодательства и практику его применения. Однако есть еще два не менее важных, на наш взгляд, поведенческих принципа - справедливости и разумности, которые в Концепции даже не упоминаются, но предусматриваются законодательством и применяются на практике. Отсутствие принципов справедливости и разумности среди основных начал гражданского законодательства негативно отразится как на его развитии, так и на практике применения. Справедливость, добросовестность, разумность - это три основных начала, на которых должно основываться гражданское законодательство России и российское правосудие. На наш взгляд, будут ущербными законодательство и правосудие, где добросовестность участников оборота более важна, чем их справедливое отношение друг к другу, где добросовестность первостепенна, а справедливость - на втором плане. Такие же замечания с полным основанием можно будет отнести и к разумности.
Добросовестность, справедливость, разумность - это три наиболее важных принципа гражданского права, которые в совокупности, при условии их указания в п. 1 ст. 1 ГК РФ, в состоянии «перекрыть» все другие основные начала гражданского законодательства. Если субъект права будет добросовестным, справедливым, разумным, он никогда не посягнет на собственность другого, не будет понуждать другого участника гражданского оборота к заключению договора, не допустит вмешательства в чье-либо частное дело, не будет не только нарушать субъективные права другого, но и препятствовать кому-либо в осуществлении своих субъективных гражданских прав. Словом, в этом случае отпадет необходимость во всех положениях, закрепленных в п. 1 ст. 1 ГК РФ. Добросовестность, справедливость, разумность субъектов гражданского права - вот истинные основные начала гражданского законодательства, которые должны быть указаны в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а все остальные положения необходимо исключить из этой нормы за ненадобностью в связи с их дублированием.
Как отмечалось выше, принципы добросовестности, разумности и справедливости не получили закрепления в ст. 1 действующей редакции ГК РФ. В то же время в ГК РФ есть упоминания о данных принципах. В частности, в п. 2 ст. 6 ГК РФ говорится о принципах добросовестности, разумности, справедливости; в п. 3 ст. 10 упоминается о принципах добросовестности и разумности, в п. 3 ст. 602 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 662 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 1101 - о разумности и справедливости. В данных случаях принципы применяются в совокупности. В ряде норм (например, в п. 1 ст. 451, п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76) речь идет только о разумности. Таким образом, названные принципы применяются как по отдельности, так и в совокупности.
Особенностью данных принципов является их отчетливо выраженная поведенческая направленность, а также тесная связь с категориями нравственности, морали, этики. В этой связи в литературе отмечается, что концепция добросовестности иногда кажется основанной более на морали и чувстве, нежели на настоящем законе (true law ) и, оперируя правом, нельзя обойтись без этики. Итальянский исследователь A . Д’Анжело, говоря о договорной справедливости (giustizia contrattuale ) и добросовестности (buona fede ), настаивает на приоритете этических ценностей над решениями позитивного права.
Анализируя такие правовые феномены, как добросовестность, разумность, справедливость и т. д., A .Дж. Барнард говорит об этическом элементе договора, исследуя данные категории не только с правовых, но и с этических позиций.
Следует отметить, что отечественные авторы в основном подходят к рассмотрению данной проблемы, оставаясь в рамках позитивистской доктрины. Так, С. Яковлева, исследуя соотношение принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом, утверждает, что «проблема здесь… в том, что ученые пытаются интерпретировать принцип добросовестности через недобросовестное поведение, которое он запрещает, а запрет злоупотребления правом - также через само запрещенное поведение. Таким образом, от рассмотрения юридических конструкций они переходят к философским рассуждениям о морально-этическом содержании того или иного поведения, о добре и зле. Между тем заниматься вопросами морали не входит в задачи права».
Представляется, что западная наука достигла большего успеха при исследовании данных правовых феноменов, в том числе и потому, что не боялась рассуждать о нравственности в праве. В этой связи следует признать крайне своевременным указание в п. 6 раздела 1 Концепции на то, что введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права является одной из мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. Именно с позиции нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного). В этой связи полагаем, что под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаями или судебной практикой систему представлений о нравственности поведения сторон договора при приобретении, осуществлении и защите прав, а также при исполнении обязанностей.
Исследование принципа разумности в гражданском праве также вызывает значительный интерес. Так, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него. Поскольку разумность - это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения, трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами «так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности».
Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает, что разумность характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т. е. разумно) значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное - как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом.
Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности.
Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность - не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. В то же время вызывает возражение отождествление данным автором принципа разумности с правомерностью.
В.И. Емельянов сначала рассуждает о разумности как об объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права. Однако впоследствии пишет, что «разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека». Тем самым автор не только переходит к субъективному пониманию разумности, но и смешивает ее с добросовестностью.
В этой связи следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения на разумность и добросовестность. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью. Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности. Другие авторы утверждают, что данные категории различны и «необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно».
Изложенные выше позиции российских и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумности. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии законодательства и практике его применения. Для установления содержания указанной категории необходимо проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований, в частности вследствие обнаружившейся неспособности уполномоченного лица к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК РФ). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.
Разумность может быть использована для установления добросовестности субъекта. Как, например, можно оценить поведение субъекта, если он, не имея достаточных навыков, умений и т. д., принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как недобросовестное, так как добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств. В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию «разумная заботливость», предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах как о своих собственных, но указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность - разумная заботливость - не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать как недобросовестное. В то же время разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное - разумное.
Таким образом, разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте, и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника оборота.
При рассмотрении принципа справедливости обращает на себя внимание тот факт, что, как правило, в литературе применительно к договорным отношениям данный принцип рассматривается как обеспечение баланса распределения прав и обязанностей между сторонами договора, эквивалентности встречных предоставлений сторон.
Как отмечает итальянский ученый A . Д’Анжело, важной задачей права в настоящий момент является осуществление контроля за соответствием экономического (имущественного) баланса договора принципу справедливости и корректировки соответствия данному принципу договорных условий.
К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что в настоящее время суды большинства стран вправе признать недействительными условия договора, которые являются недобросовестными, несправедливыми или влекут значительный дисбаланс прав и обязанностей сторон в противоречии с принципом добросовестности. Данные авторы признают ограничение принципа свободы договора принципами договорной справедливости и добросовестности. В любом случае, полагают они, свобода договора должна быть ограничена, когда одна сторона способна диктовать условия договора другой стороне, исходя из своего экономического превосходства и возникших вследствие этого неравных возможностей сторон по согласованию его условий (inequality of bargaining power ).
Следует отметить, что европейская практика выделяет процедурную (procedural ) и материальную (substantive ) справедливость, при этом материальная несправедливость означает неэквивалентность встречных предоставлений, а процедурная - использование неравных возможностей по согласованию условий договора. Большинство западных правопорядков склоняются к вмешательству в договорные условия после установления их процедурной несправедливости. В то же время в последние годы наметилась тенденция усиления контроля за соблюдением материального признака справедливости договора. Так, британские ученые Дж. О’Салливан и Дж. Хиллиард признают, что при рассмотрении данного вопроса следует в большей мере обращать на материальный признак и исследовать вопрос о добросовестности в действиях сторон, чем ограничиваться анализом формальных признаков.
В этой связи Ю. Фогельсон отмечает, что «ликвидировать дисбаланс следует, лишь если одна из сторон создала его недобросовестно. Если же обе стороны сделали это сознательно, то гражданскому праву нет необходимости “вставать на защиту стороны договора” вопреки ее ясно выраженной воле». На наш взгляд, данная точка зрения спорна. Если обе стороны договора сознательно идут на дисбаланс своих прав и обязанностей в договоре, то такое поведение может оказаться небезразличным для общественных интересов, интересов кредиторов, акционеров, иных заинтересованных лиц. И почему сознательное поведение не может быть недобросовестным?
Представляет интерес приведенное в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» дело, в котором стороны заключили договор, содержащий условие, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий.
Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.
Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.
Таким образом, дисбаланс прав и обязанностей сторон, выразившийся в цене договора, на момент его совершения устраивал обе стороны. В то же время вследствие заключения такого договора были нарушены права акционеров истца, кредиторов, иных заинтересованных лиц. Поэтому, на наш взгляд, право должно реагировать на случаи явной неэквивалентности предоставлений в гражданско-правовых договорах, ведущих к нарушению баланса интересов сторон договора.
В результате проведенного исследования нельзя не заметить, что рассмотренные принципы имеют единое основание - этику поведения субъектов права, что объясняет наличие между ними общих характеристик, однако различия в этической направленности поведения обусловливают особенности данных принципов. Что касается принципа разумности, то он тяготеет к принципам добросовестности и справедливости в силу своей поведенческой направленности и к тому же является в ряде случаев необходимым средством для их квалификации (например, разумная заботливость свидетельствует о добросовестности субъектов права, а разумный баланс интересов - об их справедливости).
Общим для данных принципов является то, что они характеризуют поведение субъекта и в целом формируют требования общества к надлежащему поведению субъекта. Таким образом, в основе данных принципов лежит объективный критерий оценки поведения субъекта:
Добросовестность - оценка обществом соответствия поведения участника нормам нравственности, признанным законом, обычаем, судебной практикой;
Разумность - оценка обществом опытности участника оборота, т. е. наличия у него необходимого опыта, который должен соответствовать опытности среднего участника оборота;
Справедливость - оценка обществом баланса интересов сторон договора (распределение прав и обязанностей между участниками, эквивалентность имущественных предоставлений сторон по договору и т. д.).
Существует определенный интерес в том, чтобы объединить эту триаду принципов в один надпринцип, или основное начало законодательства, которое будет характеризовать надлежащее поведение участников. Однако, на наш взгляд, большей гибкости и эффективности применения будет способствовать использование данных принципов в отдельности, а в определенных случаях - в совокупности.
В этой связи представляет интерес дело о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Их стоимость была установлена из расчета приблизительно около 6 млн руб. в месяц. В принятом по данному делу постановлении Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 отмечается, что судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные в деле доказательства подтверждали, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство послужило основанием для оценки судом действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, их реальную стоимость и определить сумму, подлежащую оплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон.
Подводя итог, необходимо отметить, что, кроме несомненной важности для гражданского оборота введения добросовестности в качестве общего принципа, следует такое же внимание уделить и принципам разумности и справедливости.
Библиография
1 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // СПС «КонсультантПлюс».
2 Manukka J. Harmonization of Contract Law: In Search of a Solution to the Good Faith Problem. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law, 2002. P . 38. URL : http ://scandinavianlaw .se ›pdf /48-15.pdf . Исследование проблемы добросовестности с точки зрения соотношения морали и права предприняла С. Коломбо. См.: Colombo S. Good Faith: The Law and Morality // Denning law journal. 1993. P. 23-59. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/cf_dev/AbsByAuth.cfm?per_id=349661
3 Bjarup J. Ought and Reality: Hagerstrom’s Inaugural Lecture Re-considered. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law. 11(2000). P. 72. URL: http://scandinavianlaw.se›pdf/40-1.pdf
4 D’Angelo A. La Buona Fede // Il Contratto in Generale. T. 4 / Trattato di Diritto Privato / Diretto M. Bessone. - Torino, 2000. P. 156. Разделяет данное мнение и Г. Уда (см.: Uda G. L’oggetivo della buona fede nella esecuzione del Contratto. - Roma, 2001. P. 11).
5 Barnard A.J. The Ethical element of Contract and Contractual Justice // University of Pretoria, 2006. Chapter 6. URL: http:// upetd.up.ac.za/thesis/available/etd-06192006-083839/unrestricted/04chapter6.pdf
6 Яковлева С. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11. С. 59.
7 Более подробно об этом см.: Богданова Е.Е. Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях. - М., 2010. С. 6-30.
8/ Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М., 2004. С. 531.
9 Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Владимир, 2006. С. 18.
10 Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003. С. 11.
11 Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002. С. 116.
13 См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books . - Oxford , 2004. P . 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, N.Y.), 2002. P. 33.
14 Цит. по: Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009. P. 8.
15 Idem. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006. P. 35; Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.
16 Западными учеными используется различная терминология для обозначения договорной справедливости. Например, fair exchange - «справедливый обмен» (см.: Atiyah P. Contract and Fair Exchange // Essays on Contract. - Oxford, 1986. P. 329); еquality of еxchange - «равенство обмена» (см.: Gordley J. Equality in Exchange. Cal. L. Rev. № 69. 1981. P. 1587); di equilibruo giusto - «справедливое равновесие» (см.: D’Angelo A. Op. cit. P. 157).
17 D’Angelo A. Op. cit. P. 158.
18 Zweigert K., Kotz H. An introduction to Comparative law. - Oxford, 1998. P. 332.
19 Ibid. P. 333. См. также: Bortoluzzi А. The principle of proportionality. A comparative approach from the Italian perspective. URL: http://ssrn.com/abstract=1084059
20 Zweigert K., Kotz H. Op. cit. P . 330-333. Следует отметить, что при оценке договорной справедливости зарубежными исследователями используется и принцип разумности. Так, разумная пропорциональность (баланс) является показателем справедливых условий договора, в свою очередь наличие неразумной диспропорциональности (unreasonably disproportionate ) является основанием для признания условия несправедливым (unfair term ). Подробнее см.: Lu Shumei Gap Filling and Freedom of Contract. - Athens, 2000. P . 58.
21 Подробное исследование недобросовестных (несправедливых) условий договора провел Ю. Фогельсон в статье «Несправедливые (недобросовестные) условия договоров» (Хозяйство и право. 2010. № 10. С. 29-55). Автор исследует содержание материальной и процедурной несправедливости условий договора, проводя сравнительный анализ европейского и российского законодательства и судебной практики.
22 См.: О’Sullivan J., Hilliard J. The Law of Contract. - Oxford, 2010. P . 216-218. Следует отметить, что подобная точка зрения высказывается и в судебной практике Великобритании. В частности, судья Стейн отмечает, что следует отказаться от применения только процедурного подхода к решению вопроса в исследовании добросовестности условий договора; в свою очередь судья Бигэм говорит о применении и процедурного и материального критериев при решении спорных случаев (Ibid . P . 217-218).
23 Фогельсон Ю. Указ. соч. С. 45.
24 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
25 В отношении цены договора в европейской доктрине и практике существует правило, что недобросовестная цена сама по себе является основанием заключить, что имеет место нарушение принципа договорной справедливости. См.: Smith S.A. In Defense of Substantive Unfairness. (1996) 112 Law Research Paper. 138. P. 145-154.
26 Постановление Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 // СПС «КонсультантПлюс».
Поделитесь статьей с коллегами:Рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ такие критерии как требование разумности и справедливости. На первый взгляд это требование кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права - компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом ст. 6 ГК РФ, устанавливающей правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона, права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. Эти понятия дают большой простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК, но имеет там иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. В данном случае, прежде всего, принимается во внимание то, глубина страданий не поддается точному измерению и в деньгах неизмерима в принципе. Поэтому нельзя говорить о какой-либо эквивалентности ее размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданием.
Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере, равном или большем, компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившееся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практике позволяет сделать вывод о том, что подобные случаи нередки). Поэтому требование разумности и справедливости следует рассматривать как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда. Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, такой судебный состав тем самым установил бы для себя определенный не писанный базисный уровень размера компенсации, опираясь на который выполнял бы требование разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как известно, такая гипотетическая ситуация в действительности невозможна, т.к. в России действует большое количество судов, еще большее - судебных составов. Поэтому должен существовать писаный, единый для всех судов базисный уровень компенсации и методика определения ее окончательного размера. Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации и, таким образом, предоставил этот вопрос усмотрению суда, то таким судом, по моему мнению, следует считать Верховный Суд РФ. Он должен, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий базис и подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.
Важным критерием, на наш взгляд, выступает учет индивидуальных особенностей потерпевшего. В этой связи не можем согласиться с точкой зрения Э. Гаврилова, который считает, что размер компенсации морального вреда не должен зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его эмоциональности, ранимости, уровня самооценки, физического развития, пола и т.д. Автор по существу не учитывает специфичности морального вреда и фактически идентифицирует его с вредом материальным. У разных людей разный болевой порог, разная способность терпеть физическую боль. И было бы неправильным считать, что удар одинаковой силы по лицу профессионального боксера и малолетнего ребенка причинит им одинаковую физическую боль, и одинаковой моральный вред, который может быть компенсирован равной денежной суммой.
Законодательство не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых в порядке компенсации морального вреда. Неразрешённым остается вопрос - нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда?
Э. Гаврилов обоснованно указывает на возможность применения положений гл. 59 ГК («Обязательства вследствие причинения вреда») к обязательствам из причинения морального вреда. Законодатель предписывает учитывать доходы (ст. 1085 ГК РФ). Применительно же к определению размера компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать материальное положение лица, которому причинен вред. При этом, чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскаться. На первый взгляд, такая постановка вопроса грубо нарушает принципы равноправия граждан. Однако необходимость учета материального положения потерпевшего в данном случае продиктована спецификой компенсируемого вреда. Когда лицу причинен материальный ущерб, затруднения при определении суммы возмещения могут возникнуть лишь в связи с установлением денежной стоимости. Моральный же вред, как категория нематериальная, не может быть оценен денежный суммой. Компенсация морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным страданиям. Предположим, что двум лицам причинены нравственные страдания одинаковой степени тяжести, т.е. потерпевшие испытали одинаковое количество отрицательных эмоций. При этом один потерпевший имеет очень высокий доход, а другой является безработным, уровень его доходов крайне низок. Естественно, что состоятельному человеку для того, чтобы испытать положительные эмоции, соразмерные причиненному моральному вреду, необходима горазда большая сумма денег, чем человеку малообеспеченному. Безработный человек может испытать точно такие же положительные эмоции от покупки новой рубашки на взысканные деньги, как и обеспеченный человек - от приобретения нового автомобиля. Представляется, что в обоих случаях обоим лицам в равной степени компенсирован причиненный моральный вред, хотя взысканные суммы неодинаковы.
Таким образом, при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы, судам необходимо руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением, что, на наш взгляд, не только не противоречит принципу равенства граждан, но и соответствует требованию ст. 1064 ГК РФ о праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда ему причиненного.
Действующее в России законодательство содержит правила о пределах реализации и защиты гражданских прав. Данная конструкция базируется на нескольких принципах, основное место среди которых занимает требование о том, что субъективные гражданские права должны приобретаться, осуществляться, защищаться и прекращаться с соблюдением принципов добросовестности, разумности и справедливости. Юридические обязанности также должны возлагаться, исполняться, защищаться и прекращаться только с учетом этих требований.
Нарушение данного правила может повлечь определенные последствия:
- 1) в отношении субъективных прав:
- а) субъективное право, приобретенное недобросовестно, не подлежит судебной защите, более того, сделка по приобретению такого права обычно подпадает под признаки одного из составов недействительных сделок; б) субъективное право, осуществляемое или защищаемое недобросовестно, по крайней мере должно (согласно ст. 10 ГК РФ, может по усмотрению суда) потерять правомочие на судебную защиту либо вообще не должно считаться субъективным правом;
- в) наконец, попытка недобросовестного прекращения субъективного права не ведет к его прекращению, если такая попытка влияет на права или обязанности третьих лиц;
- 2) в отношении юридических обязанностей:
- а) юридическая обязанность, недобросовестно (неразумно) возложенная субъектом на себя, не считается существующей, если такое возложение обязанности привело к нарушению правоспособности этого субъекта либо негативно повлияло на права или обязанности третьих лиц; б) юридическая обязанность, недобросовестно исполненная или иным образом прекращенная, не считается исполненной (прекращенной), а субъект ее продолжает оставаться обязанным;
- в) юридическая обязанность, недобросовестно защищаемая, не подлежит судебной защите.
В российской цивилистической литературе наиболее подробной научной разработке подвергался, главным образом, принцип добросовестности. Наиболее полную научную разработку он получил в работах В. П. Грибанова Другие цивилисты, хотя и затрагивали данную проблему, ограничивались формулировкой концепции, не пытаясь преломить ее к конкретным субъективным правам различных типов3. Ни один из российских ученых не пытался рассмотреть принцип добросовестности как более общее понятие по отношению к двум другим принципам -- разумности и справедливости.
Добросовестное приобретение, осуществление, защита и прекращение субъективного гражданского права означает совершение данных действий в отношении субъективного права таким образом, чтобы при этом никому не причинялось вреда, не создавалось угрозы его причинения, а если динамика права невозможна без содействия третьих лиц -- таким образом, чтобы необходимость в помощи, затраты и усилия, необходимые для ее оказания, были бы минимизированы. Обращаем внимание на то, что частным случаем причинения вреда при приобретении, осуществлении, защите и прекращении гражданского права является выполнение этих действий таким образом, что субъект корреспондирующей данному праву юридической обязанности получает либо не тот результат, которого он ожидал (эквивалент), либо остается вовсе без него. Иначе говоря, носитель юридической обязанности оказывается в ситуации отсутствия или исчезновения основания для принятия на себя данной обязанности. Знай он в момент принятия обязанности, что ожидаемого эквивалента за ее исполнение получить не удастся, он не стал бы возлагать ее на себя. Таким образом, предоставление эквивалента за принятую обязанность является одним из обязательных требований к добросовестности в динамике субъективных гражданских прав.
В качестве примера рассмотрим ситуацию, когда покупатель выдал поставщику простые векселя для оформления своего обязательства уплатить деньги за поставку определенной продукции, а поставщик, не выполнивший обязательств по ее поставке или выполнивший их ненадлежащим образом, тем не менее, по наступлении срока предъявил векселя к платежу. Может ли векселедатель (покупатель) противопоставить поставщику возражение об отсутствии эквивалента, ожидавшегося в обмен на эти векселя Несомненно, поскольку, предполагая при заключении договора поставки, что таковой не будет исполнен, покупатель никогда бы не связал себя вексельными обязательствами. Поставщик, предъявляя безосновательные векселя к платежу, поступает недобросовестно, ибо знает об отсутствии эквивалента, а потому субъективное вексельное право требования уплаты денег, принадлежащее поставщику, не должно получать судебной защиты.
Частным случаем недобросовестной динамики прав является и оперирование субъективным правом с такими затратами, которые не могут быть признаны экономически оправданными, а значит, должны считаться причиняющими вред третьим лицам при попытке возложить эти затраты на них. Вернемся к примеру с теми же простыми векселями, выданными покупателем поставщику и не бывшими в обращении. В этих отношениях участвуют всего два субъекта -- покупатель (векселедатель) и поставщик (векселедержатель). Для того чтобы предъявить иск в случае неплатежа, векселедержателю не нужно протестовать вексель, ибо протест является условием охраны прав векселедержателя только против регрессных должников, каковые в нашем примере отсутствуют. На кого лягут издержки по совершенному в таком случае вексельному протесту Исходя из принципа добросовестности осуществления и защиты гражданских прав, можно заключить, что совершение всяких действий и несение любых расходов по осуществлению и защите прав, которые не являются по законодательству необходимыми условиями осуществления и защиты субъективных прав, являются бременем того, кто эти действия совершает и несет расходы, они не могут быть переложены на субъектов корреспондирующих обязанностей